Николай Непомнящий - Величайшие загадки XX века
Ранним утром 7 октября 1916 года в 00 часов 20 минут на стоявшем в Северной бухте Севастополя линейном корабле «Императрица Мария» прогремел взрыв. Затем в течение 48 минут — еще пятнадцать. Корабль начал крениться на правый борт и, перевернувшись, затонул. Русский военный флот потерял в то утро 217 моряков и один из сильнейших боевых кораблей.
Трагедия потрясла всю Россию. Выяснением причин гибели линкора занялась комиссия Морского министерства, которую возглавил адмирал Н. М. Яковлев. В составе комиссии был и известный кораблестроитель, член Академии наук России А. Н. Крылов, который стал автором заключения, одобренного всеми членами комиссии.
В ходе проведенного расследования были представлены три версии гибели линкора.
1. Самовозгорание пороха.
2. Небрежность в обращении с огнем или порохом.
3. Злой умысел.
Однако после рассмотрения всех трех версий комиссия заключила, что «прийти к точному и доказательно обоснованному выводу не представляется возможным, приходится лишь оценивать вероятность этих предположений, сопоставляя выяснившиеся при следствии обстоятельства».
Из возможных версий две первые комиссия в принципе не исключала. Что касается злого умысла, то, даже установив ряд нарушений в правилах доступа к артиллерийским погребам и недостаток контроля за находившимися на корабле рабочими–ремонтниками, комиссия посчитала эту версию маловероятной. Таким образом, ни одна из выдвинутых комиссией версий не нашла достаточного фактического подтверждения.
Между тем новые документы, уже из архивов советской контрразведки, свидетельствуют о пристальном внимании к «Императрице Марии» и другим кораблям Черноморского флота германской военной разведки. В 1933 году органами ОГПУ Украины в крупном судостроительном центре страны Николаеве была разоблачена немецкая резидентура, действовавшая под прикрытием торговой фирмы «Контроль–К», возглавляемой Виктором Эдуардовичем Берманом, 1883 года рождения, уроженцем города Херсона, проживавшим в Николаеве и работавшим начальником механосборочного цеха «Плуг и молот». Цель организации — срыв судостроительной программы набирающего мощь военного и торгового флота Советского Союза. Конкретные задачи — совершение диверсий на Николаевском заводе имени Анри Марта, а также сбор информации о строящихся там судах, большинство из которых были военными.
Сам Верман являлся разведчиком с дореволюционным стажем. На допросе он рассказывал: «Шпионской деятельностью я стал заниматься в 1908 году (именно с этого периода начинается осуществление новой морской программы России. — Авт.) в Николаеве, работая на заводе «Наваль» в отделе морских машин. Вовлечен в шпионскую деятельность я был группой немецких инженеров того отдела, состоящей из инженеров Моора и Гана». И далее: «Моор и Ган, а более всего первый, стали меня обрабатывать и вовлекать в разведывательную работу в пользу Германии».
Верману было поручено взять на себя руководство всей немецкой разведсетью на юге России: в Николаеве, Одессе, Херсоне и Севастополе. Он вербовал людей для разведывательной работы в Николаеве, Одессе, Севастополе и Херсоне, собирал материалы о промышленных предприятиях, данные о строящихся военных судах подводного и надводного плавания, их конструкции, вооружении, тоннаже, скорости.
На допросе Верман рассказывал: «Из лиц, мною лично завербованных для шпионской работы в период 1908— 1914 гг., я помню следующих: Штайвеха, Блимке, Наймаера, Линке Бруно, инженера Шеффера, электрика Сгибнева». Все они сотрудники судостроительных заводов, имевшие право прохода на строящиеся корабли. Особый интерес вызвал электрик А. В. Сгибнев. Он отвечал за работы по оборудованию временного освещения строящихся на «Руссуде» военных кораблей, в том числе и «Императрицы Марии».
В ходе следствия Сгибнев показал, что Вермана очень интересовала схема артиллерийских башен дредноутов. А ведь первый взрыв на линкоре «Императрица Мария» раздался именно под носовой артиллерийской башней. «В период 1912—1914 гг., — рассказывал Сгибнев, — я передавал Верману сведения в устной форме о строящихся линейных кораблях типа дредноут, «Мария» и «Александр III» в рамках того, что мне было известно о ходе их постройки и сроках готовности отдельных отсеков кораблей».
Во время взрыва на «Марии» Верман был депортирован и лично организовать диверсию он не мог. Но в Николаеве и Севастополе была оставлена хорошо подготовленная разведсеть. Позднее он сам говорил об этом: «Я лично осуществлял связь с 1908 года по разведывательной работе со следующими городами: …Севастополем, где разведывательной работой руководил инженер–механик завода “Наваль” Визер, находившийся в Севастополе по поручению нашего завода специально для монтажа строившегося в Севастополе броненосца “Златоуст”. Знаю, что у Визера была своя шпионская сеть в Севастополе, из состава которой я помню только конструктора адмиралтейства Карпова Ивана, с которым мне приходилось лично сталкиваться».
Не участвовал ли Визер в достройке «Императрицы Марии» или ее ремонте в начале октября 1916 года? Тогда на борту корабля ежедневно находились десятки инженеров, техников и рабочих. Проход на корабль этих людей не составлял труда. Вот что об этом говорится в письме севастопольского жандармского управления начальнику штаба командующего Черноморским флотом: «Матросы говорят о том, что рабочие по проводке электричества, бывшие на корабле накануне взрыва, до 10 часов вечера могли что‑нибудь учинить и со злым умыслом, так как рабочие при входе на корабль совершенно не осматривались и работали также без досмотра. Особенно высказывается подозрение в этом отношении на инженера той фирмы, что на Нахимовском проспекте, д. 355, якобы накануне взрыва уехавшего из Севастополя».
Вопросов много. Но ясно одно — постройка новейших линкоров Черноморского флота, в том числе «Императрицы Марии», «опекалась» агентами германской военной разведки самым плотным образом. Немцев очень беспокоил русский военный потенциал на Черном море, и они могли пойти на любые действия, чтобы не допустить превосходства России на данном театре военных действий.
В связи с этим интересны сведения агента петроградского департамента полиции, выступавшего под псевдонимами «Александров», «Ленин» и «Шарль». Его настоящее имя Бенциан Долин. В период Первой мировой войны Долин, как и многие другие агенты политической полиции, был переориентирован на работу в области внешней контрразведки. «Шарль» вышел на контакт с немецкой военной разведкой и получил задание вывести из строя «Императрицу Марию». Один из руководителей немецкой разведки, с которым агент встретился в Берне, сказал ему: «У русских одно преимущество перед нами на Черном море — это “Мария”. Постарайтесь убрать ее. Тогда наши силы будут равны, а при равенстве сил мы победим».
На запрос «Шарля» в петроградский департамент полиции он получил распоряжение принять с некоторыми оговорками предложение об уничтожении русского линкора. По возвращении в Петроград агент был передан в распоряжение военных властей, однако связь с ним не была восстановлена. В результате такого бездействия были утеряны контакты с германской разведкой, на очередную встречу с которой агент должен был выйти через два месяца в Стокгольме. Еще через некоторое время «Шарль» узнал из газет о взрывах на «Императрице Марии». Отправленное им в связи с этим событием письмо в департамент полиции осталось без ответа.
Следствие по делу арестованных в Николаеве германских агентов было закончено в 1934 году. Вызывает недоумение легкость наказания, понесенного Берманом и Сгибневым. Первый был выдворен за пределы СССР в марте 1934 года, второй — приговорен к 3 годам лагерей. Хотя, собственно, что ж недоумевать?! Ведь они помогали большевикам бороться с «ненавистным царизмом»! Более того: в 1989 году оба были реабилитированы. В заключении органов юстиции говорится, что Верман, Сгибнев, а также Шеффер (который понес самое тяжкое наказание — был приговорен к расстрелу, хотя сведений о приведении приговора в исполнение не имеется) попадают под действие Указа Президиума Верховного Совета СССР от 16 января 1989 года «О дополнительных мерах по восстановлению справедливости в отношении жертв политических репрессий, имевших место в период 30—40–х и начала 50–х годов».
КТО СТРЕЛЯЛ В ЛЕНИНА?[8]
1918 год для Российской империи начался на два месяца раньше — 25 октября 1917 года, или 8 ноября по новому стилю. Именно в ночь с 25 на 26 в Петрограде произошел государственный переворот, названный впоследствии Великой Октябрьской революцией. Проснувшись утром 26–го, перепуганный петроградский обыватель с удивлением обнаружил, что многие магазины и учреждения не работают, правительство Керенского свергнуто, сам он бежал, а власть захватили большевики — Российская социал–демократическая рабочая партия, во главе которой стоял мало кому известный в ту пору в России Владимир Ульянов. Этот рыжеватый, невысокого роста, сын инспектора народных училищ из Симбирска, юрист по профессии, революционер с двадцатилетним опытом был хорошо знаком лишь царской охранке.
